ВЛАДИМИР ИВАНОВ: «Я бы в киношколу привнёс бульдозер…» (Часть 1)

Буквально на днях мне посчастливилось пообщаться с очень интересным талантливым человеком, перспективным украинским кинооператором Владимиром Ивановым, в числе работ которого многим полюбившийся фильм «Хайтарма» (2013, А. Сеитаблаев) и обладатель «Золотой пальмовой ветви» - короткометражный фильм «Кросс» (2011, М. Врода). Иванов рассказал о своём творческом пути, озвучил мысли на тему современной системы кинообразования и состояния украинского кино, поведал о тонкостях операторской работы и поделился переживаниями по поводу сегодняшней ситуации в Украине... Беседа получилась объёмной и тематически насыщенной. Поэтому сейчас выкладываю лишь первую часть интервью и обещаю в скором времени опубликовать продолжение! 

- Вова, как начался Твой путь в кино, и почему Ты выбрал именно профессию кинооператора?

- В кино я попал отчасти закономерно. Когда я учился в школе, я имел очень смутное представление о том, чем бы мне хотелось заниматься по жизни. Мой папа – оператор (Иванов Игорь Валентинович. – Прим. ред.), и под боком всё время была куча фотоаппаратов, плёнок, лабораторий. Ну и с 9 класса я к этому приобщился. В этом было немножко какого-то баловства: с фотоаппаратом побегать, потом в химикатах повозиться... Мне это нравилось. Да и уж больно много кино было вокруг меня: папиных знакомых режиссёров, операторов, очень много разговоров о кино... Меня как-то по инерции туда засосало, и в 17 лет я поступил в Карпенко-Карого на операторский факультет к Сергею Афанасьевичу Лисецкому. Раньше, во времена, когда мой отец учился в КГИТИ, у людей, которые поступали в театральный институт, это было обычно уже второе высшее образование. Режиссёр, оператор, сценарист – это такие профессии, в которых необходимо опираться на жизненный опыт, и поэтому очень мало людей брали сразу после школы. А после застоя в 1990-х гг. ситуация кардинально изменилась: кинопроизводство практически сошло на «нет», большинство кинематографистов перекочевало на телевидение и в какой-то момент профессия сильно обесценилась. Когда я поступал, был совершенно смехотворный конкурс: на пять бюджетных мест подали заявки восемь человек, то есть было меньше двух человек на место. Взяли чуть ли не каждого, кто сдал экзамен по украинскому языку. Мне очень повезло, на самом деле, ещё и потому, что учась на 3 курсе института, удалось попасть в производство. У меня уже, по сути, восемь лет «полевого» опыта, который посчастливилось собрать на разных съёмках с разными режиссерами.

- Кого Ты считаешь своим Учителем в профессии?

- В первую очередь моего отца, потому что базовые позывы, импульсы к профессии я, безусловно, перенял у него. Он для меня является неоспоримым авторитетом. Ну и, конечно же, моего мастера Сергея Афанасьевича. Наш театральный университет, который тогда, да и сейчас находится в очень плохом состоянии, это какое-то совершенно упадническое учебное заведение. Тем не менее, культурный «хребет», который мне позволил самоопределиться в профессии, я получил именно за пять лет учёбы в университете, и во многом благодаря моему мастеру.

- Сегодня Ты снова студент киноуниверситета. Для чего человеку, который уже состоялся в профессии, возвращаться в ВУЗ?

- Несколько лет назад в какой-то момент я почувствовал в себе излишек энергии, и мне захотелось расширить ареал своего профессионального обитания. Я начал задумываться о том, чтоб поехать в Европу или Америку, но даже не столько для того, чтоб там работать, а просто, чтоб расширить свой культурный диапазон. Потом во время МКФ «Молодость» я случайно познакомился с парнем-режиссёром из Берлина. Его диплом, неплохой короткометражный фильм, был в студенческом конкурсе, и мы с ним разговорились. Ещё позже у меня появились друзья-художники в Берлине. Произошла череда случайных совпадений, ну и так получилось, что я приехал в Германию. А в университете (Киноуниверситет Бабельсберг им. Конрада Вольфа / Filmuniversität Babelsberg Konrad Wolf, в Потсдаме. – Прим. ред.) как раз был первый год набора на магистратуру. В это учебное заведение достаточно тяжело попасть, и мне, естественно, было не интересно с первого курса осваивать какие-то вещи, которые мне, по большому счету, не нужны. А вот магистратура – это было интересно, потому что суть программы заключается в том, что тебя особо уже не учат, а создают особую среду и дают возможность переварить какие-то идеи, накопить вдохновение и что-то снять. Мне кажется это безумно интересным, потому что это абсолютно другая культурная сфера.

- За семестр, который Ты проучился, много нового успел для себя почерпнуть?

- Да. Там совершенно другой подход к тому, что ты делаешь, и есть время никуда не торопиться. Есть огромная библиотека с кучей книг и фильмов, где можно спокойно сидеть, смотреть, усваивать, с кем-то что-то обсуждать, а это очень важно. Я познакомился с замечательными людьми – студентами, профессорами. Очень здорово, что мне выдалась такая возможность, потому что у меня в жизни как раз наступил тот момент, когда весь свой опыт нужно как-то подытожить и осознать, чтоб можно было двигаться дальше.

(Фото со страницы facebook "LAB Docutoloka")

- Что есть в университете в Берлине, чего не хватает в Карпенко-Карого? Что бы Ты привнёс в нашу киношколу?

- Я бы в киношколу привнёс бульдозер, наверное. Наша система – это некая калька ВГИКовской, и суть её заключается в том, что есть профессора, каждый из которых набирает себе курс и затем на протяжении пяти лет этот курс ведёт. В Германии, да и в основном количестве киношкол в мире, система выстроена совершенно иначе. Там нет такого понятия как "мастер курса". Просто есть некие мастера, которые тобой занимаются: по очереди проводят занятия, семинары, тренировки, упражнения, ещё что-то. Есть модульная система с определённым количеством обязательных семинаров. В остальное же время ты можешь выбирать семинары, какие тебе угодно, и посещать, по большому счету, всё, что ты хочешь. У нас, например, были очень интересные семинары по сценографии, хотя они к операторскому курсу никакого отношения не имеют. Это более гибкая диверсифицированная система, когда тебе дается большая свобода в том, чем ты хочешь заниматься и изучать. Мне кажется, что это воспитывает в человеке, во-первых, самостоятельность и, во-вторых, обучает взаимодействию между разными курсами. А это то, чего действительно не хватает в театральном институте у нас. И это, я считаю, самое плохое, потому что весомую часть работы кинематографиста составляет умение общаться, слушать, в достаточной степени воспринимать то, что тебе говорят другие люди, и внятно и понятно выражать своё мнение. Это то, чему у нас, к сожалению, не учат. А там это одна из основных опорных точек образования. У них очень много смежных семинаров, которые проходят совместно для режиссеров, операторов, актёров, сценографов, монтажеров. Там всё время все задания основаны на контакте и взаимодействии разных курсов, каждый из которых выполняет свою роль.

- Ты неоднократно говорил, что хочешь преподавать. В чем заключается основная мотивация?

- Мне это интересно даже из соображений самообразования. В Голливуде почти все работающие операторы постоянно проводят какие-то семинары, пишут статьи. Помимо съёмок они непрерывно находятся в учебном процессе. Были проведены исследования, которые показали, что самый лучший способ усвоения чего бы то ни было - это преподавание. Ты лучше всего усваиваешь материал, когда кому-то его объясняешь. Первые поползновения на этом поприще у меня были ещё три года назад, когда мы со студентами второго курса моего мастера организовывали просмотры фильмов с обсуждением операторской работы. Я проводил несколько семинаров по киноосвещению. Эта тема мне особенно интересна, потому что меняются технологии, камеры, оптика, меняется суть изображения, но свет – это то, что остается и будет всегда неизменной частью операторской профессии. Когда ты начинаешь работать уже в какой-то степени на рефлексах и инстинктах, изложить систематизировано суть – очень интересная задача. Это позволяет более объемно увидеть твою собственную работу.

P.S. Далі буде! ;)