РОМАН БАЛАЯН: «В фильме должна оставаться тайна...»

Вчера мне невероятно повезло – удалось побывать на встрече с восхитительным кинорежиссёром Романом Гургеновичем Балаяном! Автор легендарных «Полётов во сне и на яву» (1982), считающий себя «не ахти каким режиссёром» и, по его словам, мало что понимающим в мастер-классах, больше двух часов увлекательно, с потрясающим чувством юмора рассказывал невероятные истории о своем творческом пути и киножизни именитых коллег. Не могла не захватить с собой блокнот! Рука к финалу устала писать и даже начала побаливать, зато теперь есть, чем поделиться! Далее немного из того, что успела нашкрябать))

Первым вопросом, который Роман Гургенович задал, глядя на ожидающую его речи публику, состоявшую в большей степени из молодых людей, было: «Ёлки-палки, неужели больше некуда пойти?!», и тем самым сразу же задал непринужденное лёгкое настроение предстоящему мероприятию. С первых слов Балаян ненавязчиво подтолкнул начинающих «творцов», присутствующих в зале, не ограничиваться рамками сценария и заранее составленным КПП, а всецело отдаваться собственной интуиции и сиюминутному творческому потоку. Сам режиссёр во время съёмочного процесса никогда не держит в руках сценарий, а страдает от этого больше всего, естественно, помреж: «Мне скучно снимать кино. Группа никогда не знает, что я снимаю».

К преподаванию режиссуры у Балаяна тоже особое отношение. Для него это дело всегда было мучительным и не понятным. «Так называемые мастера любят поболтать о себе и ничему не учат». Он признался, что никогда не читал книг по режиссуре, но всегда интересовался, что думают о кино Эмир Кустурица, Ларс Фон Триер, «сумасшедший Питер Гринуэй, который всегда занят светом», Ингмар Бергман (1918-2007), Акира Куросава (1910-1998), Федерико Феллини (1920-1993). На тему обучения Роман Гургенович вспомнил забавную историю, которая произошла с Борисом Васильевичем Барнетом (1902-1965) в самом начале его преподавательской деятельности во ВГИК. Барнет, приглашенный в ВУЗ по рекомендации Михаила Ильича Ромма (1901-1971), появился в институте лишь на два дня, вычитал студентам пару лекций и исчез. У Барнета была слава Дон Жуана, и потому его поиски заняли у Ромма немало времени. Когда Михаил Ильич наконец-то обнаружил своего товарища, дозвонившись до одной из семи его тогдашних подруг и с возмущением заявил, что он должен читать лекции ежедневно, услышал ответ: «Я два дня говорил о режиссуре. По-моему, хватит». 

У современных же студентов, по мнению Балаяна, сегодня особенно сложное положение, если учесть нереальное количество всевозможных мастер-классов. Молодым людям необходимо приложить немалые усилия, чтоб, наслушавшись различных мнений, обрести среди них своё. Зато именно те, кому удается выйти из этой «круговерти», и становятся режиссёрами. «Если своей интонации нет, своего суверенного взгляда – получается хорошая иллюстрация. А если есть – это уже Тарковский». Роман Гургенович порекомендовал не полениться и походить на постановку одной и той же пьесы в разные театры, а затем сравнить спектакли и проанализировать работу режиссёра. Именно подобное изучение режиссёрского стиля, манеры, видения акцентов он считает лучшей «школой» для начинающего режиссёра.

Роман Гурченович подготовил для встречи пару отрывков из своих работ, которые он, кстати, всегда даёт в исправленном виде. С сопроводительной предысторией и комментариями сначала он продемонстрировал сцену из фильма «Филёр» (1987), с участием Олега Ивановича Янковского (1944-2009) и Александра Викторовича Збруева. Наблюдая за актёрской игрой, режиссёрскими находками, операторской работой, просто не верится, что нечто подобное можно придумать на ходу, не по тексту, за час и без света! А слушая Романа Гурченовича, начинает казаться, что всё вообще предельно просто: «Увидел разрушенный дом, прошелся по комнатам. «Мы будем снимать здесь». В общем, зашли и сняли. И даже оператор остался доволен».

Кадр из х/ф "Филёр" (1987, Р. Балаян) - А. Збруев, О. Янковский

Ещё более фантастической выглядит история о том, как был снят финал «Полётов…». По дороге к запланированному месту съёмки Балаян вдруг увидел стог сена, на котором прыгали трое мальчишек (кстати, дети попали в кадр). Режиссёр попросил остановить экспедицию из шестидесяти человек и множества машин, после чего за десять минут переписал финал фильма. Когда снимали сцену, в которой герой Янковского зарывается в стог сена - «мама, роди меня обратно» - актёр понял, что это был за кадр лишь в тот момент, когда Балаян  уже крикнул: «Стоп!». После этого Янковский схватил сено, как факел, и начал бегать, выкрикивая: «Канны! Канны!». А Балаян уже тогда понял, что картину закроют… 

Кадр из х/ф "Полёты во сне и наяву" (1982, Р. Балаян) - О. Янковский

«Полеты во сне и на яву» - это «фильм о не встроенном в этот строй человеке». Общественное мнение, что это история о кризисе среднего возраста, Балаян всегда отрицал: «Какой кризис?! Я только в этом возрасте начал баловаться! Мне было сорок лет, и я решил, что герою тоже должно быть сорок. А чтоб костюмеры меня не мучили, я решил, что костюмом будут свитер и джинсы. Олег так и приезжал на площадку. Удобно!». Своим фильмом режиссёр призывал к свободе мышления и поведения, что продолжает делать и сегодня. «Я никогда не был в партии, - говорит Роман Гургенович. – Я люблю всех, прекрасно понимаю, где и с кем я живу. Я никогда не был антисоветчиком. На кухне – да, как и все…». Так, практически в режиме импровизации, Балаян работал до 1987 года, снимая фильмы о советской интеллигенции, над которыми готов был работать даже бесплатно.

Роман Балаян неоднократно акцентировал внимание на том, что актёры, проговаривающие на крупном плане заученный текст, как это делается в сериалах, - это не интересно, как и то, когда зритель выходит из зала с мыслью, которую режиссёр ему подал. Сериалы режиссёр смотреть не любит, поскольку как никто другой видит, как из хорошего артиста «делают калошу». Недоговоренность для него гораздо интереснее. «В фильме должна оставаться тайна». 

Для Балаяна кино по природе своего творчества ближе к музыке, а режиссёр подобен композитору: он чувствует, «слышит глазами и видит ушами». Режиссёр назвал три профессии, которым с ним наиболее сложно – художник, оператор и композитор. «У меня рваные мысли» - говорит Балаян и признается, что то, что написано к увертюре, он может кинуть в финал или в какую-то другую часть фильма, так как не любит музыкального сопровождения: «Если музыка иллюстрирует - нет ничего хуже! Она должна уводить от прямого смысла». Режиссёр всегда работает с одним и тем же «своим» композитором – Вадимом Юрьевичев Храпачевым.

На вопрос о творческих планах Роман Гургенович всегда отнекивается тем, что снимает раз в пять лет, а то и реже. На сегодняшний день режиссёр вернулся к заявке сценария, которуюв 1990-х гг. госкино не утвердило, но «сидит на тридцать второй странице третий год»: «Меня нужно закинуть куда-то, запереть, чтоб не было соблазнов и мне пришлось сесть и писать». С 2004 года режиссёр всё время думает об униженных и оскорблённых – «Наверное, потому что у меня самого нет проблем…». Если человек лежит, Роман Балаян не может пройти мимо: «Я должен убедиться, что он пьян… Если человек просит, я не могу не дать. И те, кто знают об этой моей привычке, часто пользуются ею».

К выбору актёров Роман Гургенович всегда подходит типажно. А недавно узнал, что Богдан Сильвестрович Ступка (1941-2012) даже был обижен на него из-за того, что Балаян «его» роли отдавал Янковскому. «Некоторые говорят, что у Олега взгляд – «космос». А на самом деле - дурак дураком. Конечно же, я умнее, а кажется, что он! (Улыбается.) Он оказался моим эго. Не только моим актёром, а и другом, братом». 

На фото: Олег Янковский и Людмила Гурченко

В «Райских птицах» Балаян изначально хотел снимать в главной роли солиста группы «Океан Эльзы» Святослава Вакарчука: «У него протестное лицо. Правда, он этим пользуется. Говорят, что ведёт себя свысока по отношению к другим. Но я этого за ним не замечал». 

На пробах Роман Балаян всегда уделяет артистам много времени, заставляя их быть естественными, но при этом отдаваясь им в ответ, и актёры уходят после кастинга довольные, словно уже снялись в фильме. «Есть хорошие актёры, но просто не твои. Я не позволяю, чтоб по-хамски: когда актёр заглянул к ассистентке и всё». Балаян считает, что главное в работе режиссёра с актёром – стереть все «штампы», хотя до конца это и не получается. Актёры должны играть то, что хочет режиссёр, а думать, что сочиняют всё сами на ходу. «Режиссёр видит весь фильм и даже премьеру, а актёр, даже самый классный, видит свою роль и не может увидеть фильм. Если ты чувствуешь, что актёр говорливый и умнее тебя, ты в секунду должен придумать ему, что ты талантливее… Ты должен умереть в актёре, ведь все будут знать его лицо, а не твоё». Роман Балаян не является поклонником актёрских перевоплощений на экране: «Мне нужна энергия актёра, его харизма, а перевоплощение – это для театра: нос переклеил и играй». Балаян признался, что любит актёров и даже в какой-то степени завидует им, так как сам сыграть что-либо может не дольше, чем полминуты, но уверен, что «большой артист не боится подсказок». Ведь талант, по мнению режиссёра, - это «параллельное движение в твоей жизни, и иногда они не пересекаются». А самым опасным и для режиссёра, и для актёра, да и вообще для человека, Роман Гургенович считает «страх потерять то, что о тебе думают, и услышать то, что есть».

P.S. После части «вопрос-ответ» Балаян подытожил встречу просто, но по сути: «Ничего умного не ответил… Надо умно спрашивать!». Поэтому думаем, читаем и пересматриваем фильмы Мастера! :)